Мы лучше защищены от болезней и живем комфортнее, чем прежние поколения. Возможно, из-за этого ценность жизни как таковой мы чувствуем менее остро, полагает экзистенциальный психотерапевт Альфрид Лэнгле. Иногда нужно очень ясно мыслить и задавать верные вопросы, чтобы придать смысл собственной жизни.

       Psychologies: Экзистенциальный анализ 

исследует самую суть человеческой личности, подлинно человеческое. Почему вы настаиваете на том, что дефицит смысла – одна из главных проблем наших современников?

        Альфрид Лэнгле: Виктор Франкл, выдающийся психолог, создатель логотерапии и мой учитель, в 1920-х годах первым поставил проблему смысла. Австрия переживала тогда период жесточайшей безработицы, люди голодали. Франкл был в ту пору молодым психиатром и обратил внимание на то, что многие безработные страдали именно от утраты смысла. Они считали свою жизнь бессмысленной, поскольку из-за потери работы не могли быть полезны своим семьям и даже становились обузой для близких.

---

        Именно тогда Виктор Франкл понял, что смысл и ценность человеческой жизни в сознании людей слишком жестко связаны с пользой: лишившись возможности быть полезными, мы проваливаемся в бессмысленность существования. Это можно назвать утилитаристским восприятием: смысл имеет только то, что полезно и приносит успех.

---

        Боюсь, за последние 90 лет ничего, по сути, не изменилось. Было и второе обстоятельство, с которым столкнулся Франкл: люди становились менее религиозными, увеличивалось число тех, кто не принадлежал ни к какой конфессии, отсюда возникал дефицит ориентиров.

Люди стали меньше понимать, для чего им в принципе проживать свою жизнь. Человек больше не был нацелен на трансцендентность, на выход за рамки собственного бытия через служение Богу. Напротив, он был безжалостно предоставлен самому себе и вынужден искать новые ориентиры. И этот аспект, мне кажется, сегодня тоже актуален. Снижение роли религии во многих странах ведет к утрате представлений о смысле бытия.

---

        Но сегодня перед нами открывается множество абсолютно новых возможностей. Разве это не влияет на насыщенность и осмысленность нашей жизни?

       Вы правы, влияет. У нас действительно гораздо больше возможностей самим формировать собственную жизнь. Свободный рынок, например, дает нам возможности, о которых не могли мечтать даже наши родители, что уж говорить о дедах. Жизнь предлагает удивительное множество разных видов деятельности и способов получения удовольствия. 

        Но полагать, что потребление способно заменить смысл, – большая ошибка. Скорее это попытка удовлетворить голод в отношении смысла эрзацами полноценной пищи. В ситуации, когда постоянно растет число возможностей и соблазнов, проблема смысла только обостряется, хотя и недостаточно осознается, и нужно быть очень сильной и очень ясно мыслящей личностью, чтобы сохранить аутентичные жизненные установки.

---

В этом отношении на нас ложится куда большая нагрузка, чем на наших предков?

Да, и есть еще одно важное обстоятельство. Мы, современные люди, проживаем свою жизнь менее интенсивно, чем раньше, когда люди сталкивались с большим числом угроз.

        Скажем, неурожай непременно означал голод, стихия могла навсегда оставить без крыши над головой, от простуды можно было умереть. Сегодня большинства подобных опасностей просто не существует. Раньше каждый соприкасался со смертью: например, почти в каждой семье умирали маленькие дети. Сегодня это не так, и опыт столкновения со смертью, опыт осмысления ее сделался намного беднее.

Наконец, мы стали меньше работать физически. Есть техника, автомобили, которые не дают нам переутомляться. И это не может не влиять на жизнь наших чувств. Наше существование словно бы заключено в вакуумную упаковку, но из нее этот вакуум просачивается в нас самих.

---

Мы не испытываем настоящего голода, редко переживаем чувство подлинной опасности.

Мы все менее интенсивно ощущаем, какое счастье – просто жить

Мы все менее интенсивно ощущаем, какое счастье – просто жить, все слабее понимаем истинную ценность жизни как таковой. И нам труднее различить ее смысл. Особенно тем, кто живет в развитых странах. Опрос, проведенный в Австрии в 2000 году, показал, что более половины опрошенных хотя бы однажды переживали ощущение потери смысла. И лишь 11% ответили, что эти проблемы никогда не имели к ним отношения.

---

        Жаль, что подобные исследования не проводились в России. Ведь мы очень любим искать смысл жизни.

        Думаю, следует уточнить термины. В логотерапии и экзистенциальном анализе мы различаем два понятия смысла. Первое – это практический смысл, который заключен в конкретной ситуации. Именно его мы называем экзистенциальным. А второе – это глобальный, онтологический смысл, который имеет все сущее.

        Экзистенциальный смысл зависит от самого человека и может изменяться вместе с ситуацией. Его можно обнаружить, если осуществить экзистенциальный поворот: вместо того чтобы постоянно спрашивать «что я должен сделать?», «как следует поступить?», «что мне это даст?», попытаться развернуть свое отношение к ситуации.

Отставить в сторону то, чего хочу я, и попробовать понять, чего хочет эта ситуация от меня. Чего ждет от меня жизнь? Поступив так, из человека, задающего вопросы, мы сразу превращаемся в человека, дающего ответы.

Два пути ведут к экзистенциальному смыслу: пережить нечто замечательное или создать что-то полезное

Экзистенциальный смысл заключается именно в том, чтобы понять вопрос каждой конкретной ситуации и дать на этот вопрос наилучший возможный ответ. То есть ответ, который в данный момент для меня возможен и который лично я рассматриваю как самый лучший. Этот ответ, разумеется, заключается не в словах, а в действии, поступке. Человек способен сам создавать свою осмысленную жизнь, нанизывая момент за моментом, подобно жемчужинам в ожерелье.

Вы хотите сказать, что каждая ситуация обязательно несет в себе какой-то смысл и наша задача – его отыскать?

Нет. Я не могу утверждать, что смысл имеет вообще все. Но в каждой ситуации мы можем сделать нечто такое, что будет наполнено смыслом, – и наполним им ситуацию. Виктор Франкл указывал несколько путей, которые ведут к экзистенциальному смыслу.

• Первый – пережить нечто замечательное: послушать прекрасную музыку, провести время в обществе любимых людей, полюбоваться закатом.
• Другой путь – создать что-то ценное: хорошо сделать свою работу или испечь вкусный пирог. Но бывают ситуации, когда ни то, ни другое невозможно: скажем, если человек тяжело болен.

Франкл очень много пишет о важности нахождения смысла в безвыходных или очень тяжелых жизненных ситуациях. Тогда очень важно найти правильную внутреннюю установку по отношению к проблеме, к собственному страданию. Установку, которая позволит человеку высоко нести свою любовь к жизни.

---

А как быть с глобальным смыслом? Что мы можем сделать, чтобы прояснить его для себя?

        Это огромный философский и религиозный вопрос, который принципиально неразрешим с человеческих позиций. Здесь речь уже идет о смысле бытия. Что есть человек, зачем он появляется на свет? И – самый, может быть, острый вопрос – зачем существует страдание? Зачем оно выпадает на долю конкретному человеку в конкретный момент – и почему именно ему?

        Психология не может участвовать в решении вопроса о глобальном смысле существования. Здесь мы упираемся в границы познания. Психология уже не может участвовать в решении этого вопроса. И нам остается вера, надежда.

       Однако и в этих случаях возможен экзистенциальный поворот. Он необходим, чтобы перестать спрашивать о глобальном смысле собственной жизни и попытаться ответить на этот вызов, понять, что можно сделать даже в самой сложной и тяжелой ситуации такого, что принесло бы позитивный результат. Если человек ведет себя таким образом, если он ищет ответ, то один смысл уже создан: этот человек становится сильнее как личность.

 

Источник: psychologies.ru